В статье рассматривается процесс возникновения и развития бортничества в Волжской Булгарии. Выявлена роль этих отраслей хозяйства в экономике государства. Изучен характер взаимодействия народов региона в области материальной культуры, подготовившего почву для развития бортничества и земледелия в последующие века. Как было замечено известным этнографом и историком Н.И. Воробьевым, в начале XX века бортевое пчеловодство являлось видом животноводческого хозяйства, которое постепенно изжило себя, трансформируясь в «ульевое разведение пчел». Одной из основных причин трансформации стала вырубка лесных массивов в Поволжье с целью расширения площади пахотных земель.
Из-за неконтролируемой деятельности человека, антропогенного воздействия в Поволжье пострадала флора: изменилось соотношение территорий, занимаемых степью и лесом. Это обстоятельство в дальнейшем и предопределило направленность данного региона как аграрного региона с перспективой дальнейшего развития сельского хозяйства. В настоящее время ульевое разведение пчел становится второстепенным видом деятельности, претерпевая определенную стагнацию в своем развитии.
Исследование археологических и исторических источников о взаимодействии различных этносов на территории Волжской Булгарии позволяет выявить особенности материальной культуры, определить характер влияния аборигенов рассматриваемых территорий на традиции хозяйства и культуру ранних булгар.
Финно-угорский компонент становится для Булгарии основополагающим, а его культурная составляющая воплощена во многих формах этнокультурного развития Поволжья. Особенности заимствований можно проиллюстрировать на примере бортевого пчеловодства, которое было повсеместно развито как у славян, так и у булгар. Но бортевое пчеловодство в Волжской Булгарии было распространено в большей мере, нежели в землях Киевской и Северо-Восточной Руси. Здесь важным фактором в успешном промысловом характере бортничества IХ-ХI вв. играли леса, которых в южных степях Киевской Руси почти не было, а Северо-Восточная часть Руси представляла собой непроходимую болотистую местность. Однако местное финно-угорское население повсеместно занималось бортничеством, которое давало помимо меда воск, служивший материалом для изготовлении ювелирных украшений. Эффектная и очень сложная в изготовлении финно-угорская техника воскового вязания, или литья по восковой модели, требовала больших объемов расходною материала, который, возможно, поставлялся также с территорий Волжской Булгарии.
Воск в средневековье был сырьем, востребованным на территории Западной и Восточной Европы, а также в странах Востока.
А.А. Валеров отмечает его важность на примере торговли Великого Новгорода с городами Западной Европы [2, с. 100]. С наступлением безмонетного периода истории Восточной Европы, вызванною дефицитом серебра, зарождается кредитная система, которая включала в себя архаичные формы товарообмена, в том числе обмен воском. «Вывозить в Новгород серебро, покупать там пушнину и воск, продавать в Нидерландах и оттуда привозить сукно в Пруссию для Ордена составные этапы товародвижения в рамках выгодной тортовой операции» [10. с. 264].
Таким образом, воск в Европе XI-XV вв. фигурирует как основной продукт кредита с «привязкой» к немецкой мере веса шиффунту (лат. shiffphund ). Более того, в «Рижской долговой книге» в качестве товарного кредита чаще всего также фигурирует воск. Новгород в данном случае выступал посредником в торговле воском между Западной Европой и Скандинавией с одной стороны и Булuарией с другой.
О ключевой значимости бортничества в средневековом Поволжье можно судить по более поздним, но не менее ценным источникам XVI—ХVIII вв., иллюстрирующим факт повсеместности промысла в Казанском крае.
Площади лесов, стимулировавших бизнес и занятия бортничеством, были поистине впечатляющими. Так, в грамоте 1603 г. описывается территория, подконтрольная митрополиту Гермогену и занятая под бортный лес, который тянулся от «государевых чувашских деревень и от Новых Кабанов вверх по р. Волге по Девлекеевскую деревню на 10 верст. А всего за архиерейским домом тогда по смете насчитывалось в длину на сорок верст, а в ширину на двадцать верст» [12, с. 69]. Здесь мы можем судить о размерах этого промысла только лишь по территории, примыкающей к городу Казани. Логично предположить, что торговые обороты, объемы производства меда и воска на территории Волжской Булгарин до монгольского завоевания были огромны и представляли собой интерес как экспортный товар. Бортничество – сбор меда диких пчел, как важный промысел булгар, зафиксировано Ибн Фадланом: “В их лесах много меда в жилищах пчел, которые они знают и отправляются к ним для сбора этого (меда)”. Он же упоминал такие любимые напитки булгар, изготавливаемые из меда, как набиз и суджув. В числе экспортируемых товаров ал-Балхи и Мукаддаси называли мед и воск. Ал-Гарнати писал, что “жители Булгара – выносливейшие из людей в отношении мороза, потому что пища их и питье по большей части из меда, мед же у них дешевый”. Железные древолазные шипы из культурных слоев поселений также свидетельствуют о бортничестве.
Обращаясь к вопросу добычи и производства меда в Волжской Булгарин, необходимо упомянуть о конкурентах.
Таковыми были бортные утодия князей Северо-Восточной Руси. Так, в «Русской Правде» есть упоминания о княжеских бортнях, расположенных вблизи сел, где князья держали своих людей, занимающихся пчеловодством. Статья дохода этого промысла на Руси также была очень высока и престижна. Бортные деревья, как и в Волжской Булгарии, обозначались особыми знаками-знаменами. На Руси незаконный захват или вырубка бортных деревьев каралась неимоверно большими штрафами, которые были практически приравнены в денежном отношении к штрафам за убийство: «Аже раззнаменает (то есть уничтожит знак собственности), борт то 12 гривен… Аже борт срубит, то 3 гривны продаже, за дерево полгривны». «А за убитого смерда или холопа 5 гривен: но если они знают какое-нибудь ремесло, то 12 гривен» [4. с. 93]. В процессе становления государства московские князья, умножая и скупая близлежащие земли, захватывали бортнические хозяйства. Даже в своих завещаниях на передачу наследства своим детям они точно описывают местонахождение бортных угодий [1. с. 33].
Бортнический промысел на Руси и в Волжской Булгарии существовал с самых ранних этапов их истории.
Ранние болгары были кочевниками и не знали этого промысла, а славяне Северо-восточной Руси более масштабно знакомятся с ним благодаря заселению на финно-угорские территории [ 14, с. 8).
Для финно-угров мед был национальным достоянием и жизненно-важным промыслом вследствие сурового климата, отсутствия условий для сельского хозяйства и скотоводства. Финно-угорские заимствования можно проследить на территориях, занятых под бортни в Смоленском, Псковском. Рязанском, Муромском и Суздальском княжествах. Эти княжества располагались на территориях с финно-угорским населением, которое постепенно ассимилировалось с пришлым славянским компонентом. Таким образом, производство меда было не менее масштабным и прибыльным, чем земледелие.
Из статей:
Хузин Ф.Ш.
ВОЛЖСКАЯ БУЛГАРИЯ: СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И ПРОМЫСЛЫ. ГОРОДСКОЕ РЕМЕСЛО И ТОРГОВЛЯ.
Пичугин А.Б.
Бортничество и земледелие Волжской Булгарии: к истории заимствований в материальной культуре
Казанский национальный исследовательский технологический университет